Неточные совпадения
Опомнилась, глядит Татьяна:
Медведя нет; она в сенях;
За дверью крик и звон стакана,
Как на больших похоронах;
Не
видя тут ни капли толку,
Глядит она тихонько в щелку,
И что же
видит?.. за столом
Сидят чудовища кругом:
Один в рогах, с собачьей мордой,
Другой с петушьей головой,
Здесь ведьма с козьей бородой,
Тут остов чопорный и гордый,
Там карла с хвостиком, а вот
Полу-журавль и полу-кот.
Как на досадную разлуку,
Татьяна ропщет на ручей;
Не
видит никого, кто руку
С той стороны подал бы ей;
Но вдруг сугроб зашевелился,
И кто ж из-под него явился?
Большой, взъерошенный
медведь;
Татьяна ах! а он реветь,
И лапу с острыми когтями
Ей протянул; она скрепясь
Дрожащей ручкой оперлась
И боязливыми шагами
Перебралась через ручей;
Пошла — и что ж?
медведь за ней!
Охотник, смотревший с берега, долго протирал глаза, пока не убедился, что
видит именно так, а не иначе. Корабль скрылся за поворотом, а он все еще стоял и смотрел; затем, молча пожав плечами, отправился к своему
медведю.
Анфиса (читает). «У меня все готово. Докажите, что вы меня любите не на словах только, а на самом деле. Доказательств моей любви вы
видели много. Для вас я бросил свет, бросил знакомство, оставил все удовольствия и развлечения и живу более года в этой дикой стороне, в которой могут жить только
медведи да Бальзаминовы…»
— Знаю, что не послали бы, и дурно сделали бы. А теперь мне не надо и выходить из роли
медведя.
Видеть его — чтобы передать ему эти две строки, которых вы не могли написать: ведь это — счастье, Вера Васильевна!
Я ушел, оставя его разведываться как знает, и только издали
видел, как он, точно
медведь среди стаи собак, отбивался от китайцев, колотя их по протянутым к нему рукам.
В среднем течении река Мыге протекает по широкой долине, покрытой густым хвойно-смешанным лесом. Из лиственных пород здесь произрастают ольха, черемуха, тальники, осина, осокорь и береза. Судя по следам, которые мы
видели в пути, можно заключить, что на Мыге водятся лось, кабарга, волк, выдра, белка, соболь и, вероятно,
медведь.
Проснулся я в 8 часов утра. По-прежнему моросило. Дерсу ходил на разведку, но ничего не нашел. Животное, подходившее ночью к нашему биваку, после выстрела бросилось назад через реку. Если бы на отмели был песок, можно было бы
увидеть его следы. Теперь остались для нас только одни предположения. Если это был не лось, не изюбр и не
медведь, то, вероятно, тигр.
На следующий день к полудню мы дошли до реки Такемы и направились вниз по ее течению, придерживаясь правого края долины. По пути мы
видели одного
медведя и нескольких изюбров.
Амагинский район заслуживает внимания натуралиста и в зоогеографическом отношении. Например, белогрудый
медведь с юга доходит только до реки Кулумбе. Тигры появляются периодически. Пантер никто не встречал, и за семь лет староверы только один раз
видели следы ее на скалах, но они не уверены, была ли то пантера или молодой тигр. Шакалоподобные «дикие собаки» встречаются весьма редко.
Из животных в долине Кусуна обитают: изюбр, дикая коза, кабарга, куница, хорек, соболь, росомаха, красный волк, лисица, бурый
медведь, рысь и тигр. Последнего чаще
видят на реках Сиденгей 2-й и Оддэгэ.
Из крупных млекопитающих в верховьях Бягаму встречаются лось, рысь, бурый
медведь и росомаха; ниже по течению — изюбр, кабан и тигр. Из царства пернатых я встретил на снегу следы глухарей, затем несколько раз
видел большеклювых ворон, соек, ореховок, ронж, пестрых дятлов, желн, поползней и снегирей. Дерсу сообщил мне, что зимой, когда начинают замерзать реки, все крупные пернатые хищники спускаются к низовьям рек, где им легче найти себе пропитание.
Мы встали и тихонько пошли вперед. Скоро мы
увидели виновника шума.
Медведь средней величины возился около большой липы. Дерево росло почти вплотную около скалы. С лицевой стороны на нем была сделана заметка топором, что указывало на то, что рой этот раньше нас и раньше
медведя нашел кто-то из людей.
Медведь оглянулся.
Увидев нас, он побежал и быстро исчез за скалой.
Китайцы рассчитывали, что мы повернем назад, но,
видя наше настойчивое желание продолжать путь, стали рассказывать всевозможные небылицы: пугали
медведями, тиграми, говорили о хунхузах и т.д. Вечером Гранатман ходил к тазам и хотел нанять у них проводника, но китайцы предупредили его и воспретили тазам указывать дорогу.
Сна как не бывало. На биваке поднялся шум. Голоса людей смешивались с лаем собак. Каждый старался рассказать, что он
видел. Загурский говорил, что
видел кабана, а Туртыгин спорил и доказывал, что это был
медведь. Собаки отбегали от костра, лаяли, но тотчас же возвращались обратно. Только перед рассветом они немного успокоились.
Когда
медведь был от меня совсем близко, я выстрелил почти в упор. Он опрокинулся, а я отбежал снова. Когда я оглянулся назад, то
увидел, что
медведь катается по земле. В это время с правой стороны я услышал еще шум. Инстинктивно я обернулся и замер на месте. Из кустов показалась голова другого
медведя, но сейчас же опять спряталась в зарослях. Тихонько, стараясь не шуметь, я побежал влево и вышел на реку.
Вдруг впереди меня послышался треск сучьев, и вслед за тем я услыхал чьи-то шаги. Кто-то шел мерной тяжелой походкой. Я испугался и хотел было уйти назад, но поборол в себе чувство страха и остался на месте. Вслед за тем я
увидел в кустах какую-то темную массу. Это был большой
медведь.
Сквозь дым выстрела я
видел, как
медведь с ревом быстро повернулся и схватил себя зубами за то место, куда ударила пуля.
Он молча указал рукой. Я поглядел в ту сторону, но ничего не
видел. Дерсу посоветовал мне смотреть не на землю, а на деревья. Тогда я заметил, что одно дерево затряслось, потом еще и еще раз. Мы встали и тихонько двинулись вперед. Скоро все разъяснилось. На дереве сидел белогрудый
медведь и лакомился желудями.
Я вставил приклад ружья в плечо, но ни мушки, ни прицела не
видел. Я
видел только мохнатую голову
медведя, его раскрытый рот и злобные глаза.
Здесь можно
видеть таких лесных великанов, которые достигают 25–35 м высоты и 3,7–4,5 м в окружности. Нередко старые тополя служат берлогами
медведям. Иногда охотники в одном дупле находят 2–3 медвежьи лежки.
Наконец я
увидел дерево, около которого в последний раз свалился
медведь.
Опомнившись, учитель
увидел привязанного
медведя, зверь начал фыркать, издали обнюхивая своего гостя, и вдруг, поднявшись на задние лапы, пошел на него…
Воображение ее было поражено: она
видела мертвого
медведя и Дефоржа, спокойно стоящего над ним и спокойно с нею разговаривающего.
Нечистый,
увидев огни и такую силу крещеного народу, вдруг поднялся на дыбы, что-то «загуло», как ветер, и
медведь кинулся в омут…
Около юрт обыкновенно стоят сушильни с рыбой, распространяющей далеко вокруг промозглый, удушливый запах; воют и грызутся собаки; тут же иногда можно
увидеть небольшой сруб-клетку, в котором сидит молодой
медведь: его убьют и съедят зимой на так называемом медвежьем празднике.
Я
видел однажды утром, как аинская девочка-подросток кормила
медведя, просовывая ему на лопаточке сушеную рыбу, смоченную в воде.
Подойдя поближе, я
увидел совершенно разложившийся труп не то красного волка, не то большой рыжей собаки. Сильное зловоние принудило меня поскорее отойти в сторону. Немного подальше я нашел совершенно свежие следы большого
медведя. Зверь был тут совсем недавно. Он перевернул две колодины и что-то искал под ними, потом вырыл глубокую яму и зачем-то с соседнего дерева сорвал кору.
— У нас, говорит, это не покойник, а
медведь в гробу-то!» — «Как
медведь?» — заглянул в гроб,
видит — шкура содрана с
медведя, обернут он, как следует, в саван, лежит словно бы и человек.
Не в первый раз
видели молодцы Слободу; приходили они сюда и гуслярами, и нищими, и поводильщиками
медведей.
Князь встал и
увидел не замеченного им прежде опричника, лет семнадцати, с окровавленною саблей в руке.
Медведь с разрубленною головою лежал на спине и, махая лапами, издыхал у ног его.
Разговоры становились громче, хохот раздавался чаще, головы кружились. Серебряный, всматриваясь в лица опричников,
увидел за отдаленным столом молодого человека, который несколько часов перед тем спас его от
медведя. Князь спросил об нем у соседей, но никто из земских не знал его. Молодой опричник, облокотясь на стол и опустив голову на руки, сидел в задумчивости и не участвовал в общем веселье. Князь хотел было обратиться с вопросом к проходившему слуге, но вдруг услышал за собой...
— Я его недавно
видел подле
медведя, на том конце села — должно быть, и теперь там!..
Медведя, вишь ты, привели сюда на ярмарку: так вот он там потешается… всех, вишь, поит-угощает; третий раз за вином сюда бегал… такой-то любопытный. Да нет же, говорю, исчезни моя душа, не годится он тебе!..
— Слышь, Глеб Савиныч, это у
медведя! — воскликнул мельник, подергивая плечами и притопывая сапогами под такт удалой камаринской. — Пойдем скорее: там и Захарку
увидишь; да только, право же, напрасно, ей-богу, напрасно: не по тебе… чтоб мне провалиться, коли не так.
Вместо обещанного
медведя Егорушка
увидел большую, очень толстую еврейку с распущенными волосами и в красном фланелевом платье с черными крапинками; она тяжело поворачивалась в узком проходе между постелью и комодом и издавала протяжные, стонущие вздохи, точно у нее болели зубы.
Увидев Егорушку, она сделала плачущее лицо, протяжно вздохнула и, прежде чем он успел оглядеться, поднесла к его рту ломоть хлеба, вымазанный медом.
— Я, — говорит, — тебе, дураку, счастья хочу, а ты нос воротишь. Теперь ты один, как
медведь в берлоге, и заехать к тебе не весело… Сыпьте ж ему, дураку, пока не скажет: довольно!.. А ты, Опанас, ступай себе к чертовой матери. Тебя, говорит, к обеду не звали, так сам за стол не садись, а то
видишь, какое Роману угощенье? Тебе как бы того же не было.
— Что же, ты думал языком гору слизать? Накопил злобы на клопа, а пошел на
медведя? Так, что ли? Юродивый!.. Отец бы твой
видел тебя теперь — эх!
— Я и сказал: недоросль. Стоит ли говорить о невежде и дикаре, который сам хочет быть дикарем и невеждой? Ты
видишь: он рассуждает так же, как
медведь в басне оглобли гнул…
И ушел, как пришел, только его и
видели, только его и знали. Дернул ершами, захрустел сучьями в лесу, как
медведь, и пропал.
— Погоди, отольются
медведю коровьи слезы!.. Будет ему кровь нашу пить… по колен в нашей крови ходить… Вот побегут казаки с Яика да орда из степи подвалит, по камушку все заводы разнесут. Я-то не доживу, а ты
увидишь, как тряхнут заводами, и монастырем, и Усторожьем. К казакам и заводчина пристанет и наши крестьяне… Огонь… дым…
До сих пор в густых лесах Нижегородской, Симбирской, Пензенской и Саратовской губернии, некогда непроходимых кроме для
медведей, волков и самых бесстрашных их гонителей, любопытный может
видеть пещеры, подземные ходы, изрытые нашими предками, кои в них искали некогда убежище от набегов татар, крымцев и впоследствии от киргизов и башкир, угрожавших мирным деревням даже в царствование им.
Жалко было
медведя, но ещё более было жалко знать, что бесстрашный, ловкий, весёлый озорник деверь путается с какой-то ничтожной девчонкой, а её, Наталью, не
видит.
Тогда прибежал Алексей с рогатиной, он с разбега воткнул её в живот зверя, Наталья
видела из окна, как
медведь осел на задние ноги и замахал лапами, он как бы прощения просил у людей, разъярённо кричавших вокруг его.
— Ты, Пётр Ильич, нам цену знаешь, а мы — тебе. Мы понимаем:
медведь любит мёд, а кузнец железо куёт; господа для нас
медведи были, а ты — кузнец. Мы
видим: дело у тебя большое, трудное.
Впереди идет Слава-богу, за ним наш Карла, мы издальки идем; завел этот след нас в разгустой-густой лес, а я по следам
вижу, что матерый
медведь ходил, пожалуй, покажет такую страсть, что небо с овчинку…
Разбрелись мы по лесу, а я пошел назад, потому знаю, что Слава-богу от
медведя без оглядки домой задул, и след его скоро нашел, а потом и
вижу, как он под кустом спрятался и ружье бросил.
Много ли, мало ли времени прошло, только
видит помещик, что в саду у него дорожки репейником поросли, в кустах змеи да гады всякие кишмя кишат, а в парке звери дикие воют. Однажды к самой усадьбе подошел
медведь, сел на корточках, поглядывает в окошки на помещика и облизывается.
Он закрыл глаза, упал на колени и только мог сказать: «Господи!», через полминуты взглянул — и
видит перед собою убитого громом
медведя.
— Вот
видите, какой у нас доктор галантный, — сказала Анна Георгиевна, переводя на Воскресенского смеющиеся, ласковые глаза. — А вы никогда у дам рук не целуете.
Медведь! Подите сюда, я перевяжу вам галстук. Вы бог знает как одеваетесь!